Мариуш Волос (Краков — Варшава)
Профессор Болеслав Шостакович, Сибирь и «Марш Первой бригады»
(Воспоминание)
С незабвенной памяти профессором Болеславом Сергеевичем Шостаковичем я встречался в разных местах. Наши пути пересекались как в России, так и в Польше. Мы встречались в Москве, Иркутске, Омске, Новосибирске, Варшаве, Кракове. В сентябре 2014 года — в Щецине на XIX Всеобщем съезде польских историков, активным участником которого он был. Мы приехали в Щецин из Кракова одним поездом. Я и представить не мог, что мы видимся в последний раз. Чаще всего мы встречались на различных конференциях, симпозиумах и научных конгрессах, но не только. Шостакович бывал гостем Постоянного представительства Польской академии наук в Москве, где я в 2007–2011 годах занимал должность постоянного представителя. Хорошо помню одну из таких встреч, во время которой мы разговаривали de omnibus rebus. Во время беседы профессор позвонил жене в Иркутск, а в конце разговора передал привет… кошке, которую обожал. Не стану скрывать, меня это очень тронуло.
Мы познакомились в ноябре 2008 года в его родном Иркутске на конференции, посвященной польским исследователям Сибири. Он был не только одним из организаторов, но и докладчиком, а кроме того — душой этого мероприятия, следил за ходом выступлений и с удовольствием исполнял обязанности первоклассного экскурсовода по историческим достопримечательностям города и его окрестностей. Болеслав Шостакович не скрывал своего польского происхождения, хотя всячески подчеркивал связь своей семьи с Сибирью. Он выразил это, выступая на конференции с докладом, посвященным его деду Владимиру Болеславовичу Шостаковичу, которого назвал «представителем сибирско-польской семьи, выдающимся русским геофизиком». Ни прибавить, ни убавить. Содержательный доклад в расширенном варианте был опубликован в 2011 году в сборнике «Польские исследователи Сибири», который я имел счастье редактировать вместе с ним и доктором Петром Глушковским. Еще один стоп-кадр, связанный с подготовкой этой монографии к печати: 15 декабря 2010 года я записал в своем московском дневнике следующее: «Книга выйдет нескоро. В разрозненном тексте так много ошибок, что нам еще долго придется сидеть над ним. Хорошо, что профессор Болеслав Шостакович оперативно сделал первую правку и прислал нам текст из Иркутска с посыльным. Трудно издавать книгу в Санкт-Петербурге, сидя в Москве и курируя авторов в Восточной Сибири и Польше».
Однако больше всего в память врезалась другая сцена и другое событие. В апреле 2012 года наши друзья из нескольких сибирских научных центров совместно с посольством Республики Польша в Российской Федерации и Польской академией наук организовали научную конференцию в рамках цикла «Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития». Как обычно, мероприятие такого рода сопровождалось насыщенной культурной программой, включая пребывание в сибирской глуши, даже не совсем в деревне, о которой идет речь в названии. Мы оказались в центре для молодых спортсменов, тренирующихся в довольно спартанских условиях. Неудобства компенсировала красота сибирской природы, а здания, где нас поселили, находились в березовом лесу, столь характерном для этой местности. Вечером мы все собрались в одной из больших комнат. Команда подобралась превосходная — в нее входили польские и российские ученые из ведущих исследовательских центров. Среди нас был и Болеслав Шостакович. В какой-то момент зазвучала русская песня, потом еще одна и еще. Россиян было большинство, поэтому нет ничего удивительного в том, что их песни и музыка взяли верх. Но польская группа не хотела отставать и вот уже русские и польские частушки, звучавшие попеременно, стали чем-то вроде спортивного соревнования, к чему располагала специфика места. У меня возникло искушение исполнить знаменитый «Марш Первой бригады». Я ни в коем случае не хотел никого провоцировать. Я чувствовал, что живая мелодия, взятая из песенника Келецкой пожарной команды и написанная в те времена, когда русские еще правили Царством Польским, а также выразительные слова, придутся по душе нашим российским коллегам, которые действительно внимательно слушали и… молчали. Только профессор Шостакович пел «Марш Первой бригады» наравне с нами, польскими участниками конференции. Он не ограничился первой строфой и припевом. Он знал текст полностью. Я был изумлен. Профессор объяснил мне, что в данном случае его не только обязывало близкое родство с выдающимся композитором Дмитрием Шостаковичем, но и семейная традиция, прочно укоренившаяся в нескольких поколениях, сыграла свою роль. Шостаковичи заботились о том, чтобы члены семьи, независимо от их интересов, обучались музыке. В семье профессора пели русские, польские, белорусские, украинские песни. Слова «Марша Первой бригады» Болеслав выучил самостоятельно, когда слушал польские передачи и во время поездок в Польшу. Позже я не раз задумывался о том, сколько поляков, кроме нас, имело удовольствие петь «Мы, Первая бригада…» в Сибири в компании Шостаковича? Правда, не Дмитрия, а Болеслава, но — представителя той же знаменитой семьи.
Болеслав Сергеевич Шостакович был наследником великой династии, внесшей огромный вклад в российскую и польскую науку и культуру, словом, в наследие человечества. Профессор это осознавал. Он увлеченно рассказывал о близкой связи иркутской и петербургской веток семьи Шостаковичей. О своих встречах с Дмитрием Шостаковичем, двоюродным братом отца. Добавлял, что во время работы в архивах и библиотеках Санкт-Петербурга он останавливался у родственников, по-прежнему живущих в северной столице России. Однако никогда не проявлял высокомерия. Он ценил профессионализм, не выносил дилетантизм. Как исследователь прошлого мог быть критичным, даже суровым. Обладал специфическим чувством юмора. Иногда делал колкие, хотя как правило точные замечания. Изучение истории польского присутствия в Сибири было его страстью, значившей для него больше, чем профессия историка. До последних месяцев жизни он проводил исследования в российских и польских архивах. Был одним из мостов, соединявших Польшу и Россию, Польшу и Сибирь.
Я буду помнить его с благодарностью.